Метал машины прикрывает наши души
И проблеск синий привлекает должный взгляд.
Ночной покой сиреной грустной мы нарушим
Простите нас, ведь мы не на парад.
Усталый голос в рации почти в четыре
Объявит номер борта и готовность в путь.
Шипящий звук в разряженном эфире
Вдруг разобьёт надежды отдохнуть.
Снова вызов и снова дорога,
Вой сирены,слепящий свет фар.
Бесконечная ночь у порога,
Тихий ропот "О,как я устал!"
Хохот ветра в кривом переулке,
Дождь промозглый и сломанный код...
Мы по лестницам тёмным и гулким
Поднимаемся к тем,кто нас ждёт.
В этом омуте страха и боли
Искру жизни стараясь сберечь,
Мы - обычные люди,не более,
Не машины,об этом и речь.
Мы сжигаем себя по-немногу,
Чтоб не гасли другие сердца.
И раз выбрали эту дорогу,
То пойдём мы по ней до конца....

Людям свойственно забывать плохие и страшные моменты своей жизни. Свойственно. Но, у каждого медика есть свое кладбище за спиной, которое никогда не отпускает от себя.
Не важно, виноват ты в смерти пациента или нет, сделал ты все, для спасения его жизни или пустил на самотек, зависело хоть что-то от тебя или нет, неважно, твое личное кладбище всегда с тобой. Никто не в силах разделить твою ответственность, никто не в силах снять этот груз с твоих плеч.
Всего 6 часов вечера, а на улице уже так темно...Я еду в автобусе, прижавшись лбом к холодному стеклу и смотрю на улицу...Вот зажглись фонари, осветив улицы теплым мягким светом, люди снуют по тротуарам, куда то деловито торопятся, поеживаясь от легкого морозца. Хорошо на улице, тихо. Выйдя из автобуса, я глубоко вдохнул морозный воздух, счастливо улыбнулся, но, одернув себя, напомнил самому себе, что пора уже спешить на работу. Сегодня я и мои коллеги снова сразимся в схватке с единственным нашим врагом - Смертью. Пока город спит, мы будем напряженно работать, сидя в машинах скорой помощи, озаряющих все вокруг себя синим мерцающим светом...
Мимо проехала наша скорая, бригада меня узнала и в знак приветствия помигала синими маячками и рявкнула "крякалкой". Приятно, когда узнают...Только люди вокруг недоуменно и любопытно поглядывают, когда помашешь вслед этой машине. Сегодня я опять работаю с Костяном, это единственый из всех моих напарников, который понимает меня с полуслова, полувзгляда. В каких только ситуациях мы с ним побывали...Ну да ладно, об этом потом! Весело поздоровавшись с коллегами и быстренько переодевшись в ставшую родной и привычной форму и повесив на шею стетофонендоскоп, я решил сделать все дела, а потом спокойно попить кофейку и поболтать с ребятами. Быстро пересчитав наркоту, проверив всю аппаратуру и расписавшись в журналах, я довольно вздохнул и пошел греть чайник. Костян был уже на кухне. Улыбнувшись, он передал мне кружку с горячим ароматным кофе. Вот и начался отсчет нашего дежурства...
- Костя, ты проверил кислород в центральном баллоне? - спросил я коллегу.
- Да, там уровень на 10 атмосферах.
- Ну ладно, нам хватит, а там если что заменим, - резюмировал я.
Допив кофе, посмотрели ужастик по ноутбуку и решили, что можно и поужинать. Зайдя на кухню, мы услышали, как затрещал селектор громкой связи:
- Пятая и шестая бригада, на вызов!!Пятая и шестая!!!СРОЧНО!!!
- Вот и покушали...Что же там случилось? - Вбежав в диспетчерскую, мы застали там шестую бригаду.
- Ребят, что у нас? - спросил я.
- Трасса... - был их ответ.
Трасса, кто туда не ездил, тот не знает что это за кошмар. Участок дороги от Новодвинска до федеральной трассы М-8 простая двухполосная дорога со своими неровностями и коварностями, практически неосвещенная на своем протяжении.
- Чтоб их, - вырвалось у меня.
Забравшись в машину, мы с Костяном одновременно захлопнули двери. Толик рванул с места, уже выезжая из двора подстанции, врубил светомузыку, за нами спешила Газель шестой бригады. При выезде на улицы города, Толик включил сирену и тоскливый, щемяще-тревожный вой сирены разнесся вдаль, практически одновременно заработала сирена второй скорой, и машины, увидев нашу "РЕАНИМАЦИЮ", отбрасывающую синие блики на дорогу и за ней вторую скорую, тоже со включенными спецсигналами, посторонились, пропустив нас... И началась гонка со временем по замерзшим полупустым улицам города.
Десять часов вечера, время волка, когда так и клонит в сон. Город смотрел на нас яркими глазницами освещенных окон, подмигивал глазами светофора. Редкие прохожие торопились домой, к семье, в тепло квартир, а нас ждала долгая и трудная работа на холоде темных улиц.
- Заснул, наверное, за рулем, - констатировал Толик, удерживая машину на накатанной до блеска дороге.
- А может, вынесло, - не согласился с ним Костян. – Что скажешь, Антох?
- Не важно, пусть только все живые будут, - вздохнул я.
- Гони, Толь, - встрепенулся напарник.
- А я что, в носу ковыряюсь? – огрызнулся водитель. – Гоню я.
Дальше ехали молча, стараясь не отвлекать водителя и постепенно выныривая из остатков сна. Я открыл ящик, вытащил и переложил в карман жгут, стерильный бинт, засунул под куртку флакон с перекисью, чтобы на месте сэкономить секунды, которых может не хватить.
- Толь, разворачивайся, и дай нам прожектор, - попросил я, когда мы остановились около милицейских машин, вспарывающих темноту проблесковыми маячками.
- Валите, - пробурчал недовольный Толик, разворачиваясь так, чтоб установленный сбоку прожектор освещал место.
Вспыхнул яркий свет, выхватывая из темноты место аварии. Вылетевшие на встречку «жигули» в лобовую столкнулись с "Опелем", и отбросило обратно на свою полосу. В результате иномарка перевернулась на крышу, а от "жигулей" остались груды дымящегося, искореженного металла. Вокруг разливался острый запах бензина.
- Кирдец, - сообщил нам свое мнение водитель. – Там фарш.
- Эксперт, блин, - буркнул я, вытаскивая из салона ящик. – Пошли, посмотрим, Костян?
Тут с воем подлетела вторая скорая и мы вчетвером подошли к месту ДТП.
- Так, ребят, мы обследуем иномарку, а вы - "жигули", о результатах говорите сразу же - Сказал Костян, - ну что, Антох, полезли.
Первое, что я увидел в салоне стоящего на крыше авто - залитое кровью, мертвое лицо водителя, эти потухшие безжизненные глаза... Пощупав пульс на сонных артериях, я вздохнул и сказал: - Готов.
И тут раздался стон, исходящий откуда то сзади водительского сиденья.
То, что я увидел, заставило меня закричать - Костян, давай жесткие носилки и воротник Шанца, тут подросток!
Осторожно надев на шею паренька жесткий воротник, мы вытащили его из машины и уложив на носилки, закатили их по направляющим в салон. Толик, молодец, нагрел так, что мне сразу стало жарко.
Выглянув из салона, я проорал, - Эй, шестая, как там у вас, сами справитесь?
- Все нормально, у нас травма грудной с пневмотораксом, но справимся сами, гемодинамика стабильная.
-Ок, тогда мы полетели! - лицо паренька было залито кровью, но откуда она, я понять не мог. Обследовав голову подростка, я понял, что ссадин на голове нет, а кровь чужая, наверно водителя. Сознания естественно не было, и как то не нравилось мне дыхание, какое то поверхностное и редкое.
- Костян, готовь монитор, интубацию и систему, будем капать! - напарник в ответ кивнул и быстро разрезав одежду, принялся накладывать электроды кардиомонитора. Натянув манжетку тонометра на руку мальчика, я попытался услышать хоть какое то давление. - Да уж, не густо, 60/20, пульс частит. - в это время ожил монитор, частым попискиванием показывая пульс - 159, нифига себе тахикардия! По-ходу, кровит где то. Положив руку на живот, я почувствовал, как резко он напрягся. Так и есть, внутрибрюшное.
- Кость, давай, ставим вену, давление падает. - напарник быстро вкололся в вену и пустил раствор частыми каплями. - Давай интубацию, нифига он не продыхивается. - Костян быстро подал ларингоскоп с изогнутым клинком(знает, что я именно так люблю) и трубку, быстро заведя ее в трахею, я подсоединил шланг аппарата ИВЛ и включил режим вспомогательной вентиляции.
- Ага, проводится хорошо, раздувай манжету, крепи.
- Антох, давление падает, уже 40/0
- Что там у нас? – повернувшись, поинтересовался Толик.
- Хреново, Толь, погнали, - попросил я.
- Следи за давлением, - сказал я.
- Антох, а давай адреналин по шлангу пустим? – предложил Костян, заметив, что давление не растет.
Ну да, это самый простой способ – ввести адреналин. Сосуды под его влиянием сужаются, кровоток в них становится мощнее, давление растет.
- А как он среагирует? Вдруг потом совсем давление к чертям полетит? – произнес я – Кровотечение только усилится.
- Мда, я не подумал, - согласился он. – Толька, гони!
- Так, похоже, я нашел, и, похоже, селезенка полетела. Давай сюда холод!
Костик перебросил мне пакет, который я активировал и положил на место предполагаемого повреждения.
- Сработало, - сообщил он, глядя на стрелку тонометра. – Поднимается.
- Отлично, - кивнул я.
- Добавь гемостатиков струйно 6 кубиков, преднизолону милиграммов 150.
Машина неслась по дороге, взрезая темноту ярким светом фар и мигающим светом маячков, где то вдалеке виделись маяки шестой бригады.
- Центальная, ответьте пятой бригаде.
- Слушаю, что у вас?
- Вызовите на приемное реаниматологов и хирургов, пусть готовят операционную и переливание крови, везем подростка 13 лет с ушибом головного мозга, разрывом селезенки на ИВЛ.
- Вас поняла, пятая.
Вот мы ворвались в город, распугав редкие машины воем сирены, с визгом шин прошли поворот, и вот она, больница...
- Подъезжаем, - предупредил Толик. – Встречают с каталкой.
Теперь оставалось самое легкое – передать пациента врачам в приемном, объяснить, что с ним случилось. Теперь парень в надежных руках... Не сговариваясь, мы с напарником трясущимися руками достали по сигарете и с наслаждением затянулись терпким горьким дымом. Вдали слышалось завывание сирен шестой бригады, они еще работают, они еще напряжены, а мы сделали свое дело... сегодня в борьбе со смертью победили МЫ...